Нетрадиционная медицина

Невежеству удаётся внушить до­верие чаще, чем знанию…

Ч. Дарвин.

знакомившись с сутью и разновидностями зна­харства, мы вправе задать себе вопрос: в чем се­крет успеха знахаря? Чем привлекает он внима­ние и завоевывает веру больного? И почему больной нередко предпочитает бесплатной помощи профессионального врача платные услуги невежественного знахаря?

Вопросы эти сложные и ответить на них однозначно и бе­запелляционно невозможно, но попытаться разобраться в них следует.

Прежде всего надо уяснить себе, что в подавляющем своем большинстве знахарь — обманщик. Он конечно же понимает, что его услуга не предпочтительна услуге медицинского ра­ботника. Осведомлен он и о противозаконности своей деятель­ности. Поэтому-то и избегает общения с органами власти и не обращается к ним даже тогда, когда оказывается в роли по­страдавшего. Старший советник юстиции М. Хазин привел
случай из практики («Известия», 14 ноября 1983 г.): шайка жуликов с переодетым в милицейскую форму главарём обхо­дила знахарей Ярославской, Калужской и Владимирской об­ластей и «конфисковывала» нажитые ими мошенничеством деньги и драгоценности. Ни одна знахарка не заявила в мили­цию, хотя оснований для сомнения в подлинности блюсти­телей порядка было достаточно; а когда жулики сели на скамью подсудимых, ни одна из них не явилась по вызову на следствие и суд.

Главная забота знахаря — создать видимость, что он лечит и любыми способами хотя бы на короткое время заставить больного поверить себе. Как справедливо утверждает польский врач К. Уманский, знахарю «нужно как можно быстрее вы­дать» пусть медицински абсолютно неграмотный, но «похо­жий» диагноз. Любое совпадение становится объектом широ­чайшей рекламы, несовпадение моментально предается заб­вению».

Знахарь в наше время — это актер, играющий врача. И, как нередко случается, актер выглядит колоритней прото­типа.

Каждый знахарь по-своему играет свою роль. Но если ра­зобраться в деталях, то есть в почерке знахарей всех мастей много общих, повторяющихся, типичных приемов. На них мы и позволили себе остановиться.

Прежде всего — личность и внешний облик знахаря. Эти данные немаловажны в любой профессии, связанной с чело­веком — медицине, педагогике, военном деле и т. д., но в дея­тельности знахаря они имеют решающее значение.

В прежние времена, когда религия и суеверие безраздель­но владели умами людей, представители оккультной медици­ны действовали в основном под личиной святых, колдунов, чудотворцев, юродивых, блаженных, ведьм, факиров, шама­нов, мулл, йогов и прочих «божьих людей». Давно замечено, что оккультной медициной чаще всего занимаются люди

с авантюристическими наклонностями. Репутацией «божьих людей», способных к общению с потусторонними силами и владеющих секретами, недоступными простым смертным, часто пользовались лица, страдающие различными психиче­скими заболеваниями — шизофренией, эпилепсией, истерией. Не случайно эпилепсию называли «священной болезнью». Из­вестны случаи, когда религиозные мракобесы специально ра­стили чужих или своих детей полоумными, держали их на цепи, в яме или взаперти, чтобы нажиться на них, используя как «божьих людей». Среди верующих особым почтением пользовались лица, впадавшие в религиозный экстаз — зикр или шахсай-вахсай у мусульман, массовый психоз со своеоб­разными, нередко непристойными ритуалами у баптистов, пятидесятников и прочих сектантов, исступленный танец у шаманов и т. д. Исследователи оккультной медицины нахо­дят много общего между позами йогов и кататоников — боль­ных одной из форм шизофрении. Своеобразие и впечатляе­мость нестандартно мыслящих людей общеизвестна. Не без основания говорил Блойлер: «Один душевнобольной скорее убедит тысячи здоровых, чем тысячи здоровых— одного ду­шевнобольного».

Загадочность, таинственность самой личности знахаря и всего того, что он делает, интригует больного, действует на его психику, будоражит его воображение и делает легко вну­шаемым.

Сейчас, в век научно-технической революции, знахарю трудно рассчитывать на веру людей в религиозных фанати­ков, душевнобольных и мистиков, хотя, к сожалению, таких тоже ещё немало, поэтому он принимает иные облики, спо­собные заинтересовать или поразить воображение современ­ного человека: особо одаренной личности, обладающей спо­собностями излучать и улавливать какие-то таинственные биотоки, недоступные ни простым смертным, ни техническим средствам; знатока народной медицины, владельца ее секре­тов. Излюбленный прием знахарей — завоевывать сочувствие, и веру людей приписыванием себе самоизлечения от болезни, перед которой медицина была бессильна. Для того, чтобы воз­выситься над «толпой», выглядеть нестандартным, оригиналь­ным и внушительным, знахарь использует все, что ему до­ступно: это и внешние данные, и аскетический образ жизни, и размеренная речь, и нередко тщательно продуманная одеж­да, и обстановка вокруг себя.

Деталью личности знахаря яляется его речь. По мнению О. Прокопа, оккультисты сознательно или бессознательно употребляют сильные речевые средства; их слова и фразы рассчитаны не на выражение мысли или действия, а преиму­щественно на впечатляющую силу. Бессмысленный по своему содержанию язык оккультистов отличается примитивностью, гиперболичностью и направленностью на эффект. Вот некото­рые характерные фразы из арсенала современных знахарей: «высокочастотный аппарат», «силовая налобная повязка» (обыкновенная давящая повязка), «силовые мыслительные формулы», «ультрадлинные волны», «микрошаровые молнии», «тонкие токи» (слабые токи), «концентратор» и т. д. и т. п. На словесный эффект рассчитаны и названия разных соста­вов: магсол, чисиссор, витаген. Современный знахарь лихо жонглирует научными и наукоподобными терминами, ссыла­ется на авторитеты, цепляется за кем-либо сказанные неосто­рожно или совсем по другому поводу слова.

Порою не требуется ни особого труда, ни глубоких знаний, чтобы понять абсурдность теории и методов лечения, которые предлагают знахари в обертке заумных и претенциозных фраз. Но, как справедливо отметил О. Прокоп, «можно приве­сти много Примеров из жизни, когда наиболее сильное впечат­ление производит не деловая точность, глубокий смысл или меткость аргументации, а нечто необычное, противоречащее среднему жизненному опыту».

Приведу характерный диалог со знахарем:

Я изобрёл такой универсальный состав — переворот

в медицине сделает.

— Что за состав, если не секрет?

— Пока секрет.

— А в чём ценность состава?

— Смажешь больное место — на глазах вытягивает бо­лезнь из тела.

— Объясните, не понял.

— Разлагающая клетка выходит из тела наружу.

— Вы что, видите эту клетку?

— Вижу.

— Клетку?

— Ну, не клетку, я понимаю, она под микроскопом, а жидкость. Приложишь состав к ране, а оттуда литра два гноя за день выходит.

— Гноя или жидкости?

— Какая разница! Ґлавное, что с ними клетки выходят. Что врачи делают: всякие там преднизолоны и прочие ле­карства назначают. Они сверху действуют, вроде лучше стано­вится, а болезнь внутри остаётся. А мой состав все наружу вы­тягивает.

Абсурд, конечно, но расчёт ловкий: много выделений — хорошо: всё наружу вытягивает, мало — тоже хорошо: уже всё вытянуло. Любой вариант на знахаря работает.

Многие знахари для саморекламы прибегают к услугам подставных лиц и наводчиков. Типичный случай описал жур­налист А. Кобец («ЛГ», 1982, № 40). В селе Городище Ровен — ской области долго промышляли знахари Иван Павлович Ми — щук и его сын Дмитрий. Как это ни странно в наше время, суть их деятельности заключалась в продаже «святой воды». Обыкновенной водопроводной или колодезной воды, а когда её не хватало из-за огромного наплыва страждущих, любой воды, которую последние приносили с собой. Задача знахарей сводилась к тому, чтобы сделать эту воду святой: простирать руки над открытым баллоном, прошептать молитву, сделать крестное знамение и закрыть баллон пластмассовой крышкой. И дело с концом: за два трёхлитровых баллона — десять руб­лей. И водой этой лечили любые болезни, в том числе — эпи­лепсию, диабет, геморрой. За час знахарь «зарабатывал» та­ким путём трёхмесячный оклад квалифицированного врача. При аресте Мищуков было изъято восемь автомобилей (две ‘«Волги» и шесть «Жигулей»), золотых монет на 115 тысяч рублей, наличных денег около 102 тысяч рублей. Ими был приобретен трёхэтажный особняк в Каунасе за 90 тысяч руб­лей. Мищуки получили по заслугам: отца приговорили к ше­сти годам, а сына — к трем годам лишения свободы с конфис­кацией имущества.

Это финал. А началось с того, что, как свидетельствует юрист М. Хазин («Неделя», 1983, № 5), будучи в заключении, И. П. Мищук услышал о знахаре, лечившем водой. Предпочи­тая безбедную жизнь, после освобождения он решил попробо­вать смошенничать таким же путём. Отец стал ждать дома пациентов, а сын рыскал по городам и селам и создавал ему рекламу. В ход шло все — и задушевные разговоры с попутчи­ками, и расклейка объявлений, и рассказы о «великом Иване» в очередях поликлиник.

Славу новоявленному знахарю помогали добывать и дру­гие родственники. Дело доходило даже до импровизированных * розыгрышей больных. Однажды ранней весной зять «деда» погнал на заготовительный пункт корову. Но распутица сде­лала дорогу непроходимой и незадачливому животноводу при­шлось возвращаться назад. По пути домой он завернул к сво­ему тестю и привязал корову к забору. Дед, не понявший по­началу куда гнёт затёк, замахал руками, требуя увести жн — Еотину с его двора.

— Нет, я привел ее вам за чудесное излечение,— умилен­но отвечал тот и кланялся знахарю в ножки.

Ещё один излюбленный прием знахарей — привлечение об­манутых ими больных и их родственников на свою сторону и использование их для укрепления своих позиций. «Но ведь больному-то стало лучше! Что же вы ещё хотите?!» —возму­щенно разводят руками знахари и их поклонники, а за шгмиИ и попавшие на их удочку журналисты и корреспонденты. При этом они размахивают письмами больных, цитируют из них I односложно штампованные фразы о том, что, мол, врачи бес­сильны перед их недугом, но вот волшебник такой-то излечил меня, и ему я буду благодарен до гробовой доски. «Экстрасенс» из Изберга демонстрировал мне целую пачку таких писем, присланных ему из разных городов нашей страны. Наспех пробежав около десятка из них, я обратил внимание на схо­жесть стиля и структуры: начиналось с изложения болезни и симптомов, приводились данные (сколько принял сеансов), заканчивалось благодарностью. Я не скрыл своего удивления: I многие мои коллеги десятилетиями лечат болезни куда более ‘саожные, чем этот экстрасенс, делают блестящие операции з. и не имеют столько благодарственных писем, сколько он.

А выявил он свой «особый дар» лечебного воздействия на лю-_

дей всего-то около трех лет назад после шумихи вокруг фено­мена Давиташвили. Чем это объяснить? Экстрасенс не отве­тил на мой вопрос, только глубокомысленно улыбнулся. Но не упустил возможности подчеркнуть свое преимущество пе­ред Давиташвили: дальность воздействия ее биополей равна всего пятнадцати сантиметрам, а его — пятнадцати метрам.

Страховка благодарными отзывами больных — один из характерных почерков знахаря нашего времени. Лекарь-эмпи­рик М. В. Голюк собрал 11 мешков писем благодарных клиен­тов. Экстрасенс В. Ф. Михайлов, о котором речь шла выше, не разлучался с тремя журналами, в которых почти все востор­женные записи пациентов начинались одинаково: «После воз­действия биополем…», видимо написанные под диктовку са­мого экстрасенса.

Кажущийся на первый взгляд веским аргумент «больному стало легче», если разобраться, не так уж весом. Во-первых, и боль и ощущение ее уменьшения или ликвидации—явления сугубо субъективные и нельзя *их принимать как серьезный аргумент: больной неравнодушен к знахарю, благодарен ему за внимание; ради одного этого, не говоря о многом другом, больной произвольно или непроизвольно убеждает себя и дру­гих в том, что знахарь помог ему. Да и внушить больному, что ему стало лучше, не представляет большого труда. На эту тему написано много и интересно и нет смысла повторяться. Отмечу лишь, что плацебо (порошок-пустышка, не содержа­щий никаких лекарственных средств) приносит облегчение почти сорока процентам больных. Кроме того, может быть и простое совпадение в улучшении состояния больного с ока­занием помощи знахарем или врачом. Хрестоматийным стал случай с больным, который утверждал, что держание термо­метра под мышкой ему очень помогло. Профессор Г. Г. Буржу — нов со свойственным кулинцам юмором рассказал о таком курьезном случае. Старика-костоправа просили навестить тя­жело больного. Больной этот был известный клеветник, сде-

лавший много зла своим аульчанам, поэтому костоправ кате­горически отказался пойти к нему. Упрашивали, умоляли — все тщетно. Тогда родственники попросили хотя бы дать со­вет — как ему помочь. И костоправ посоветовал то, что с его точки зрения вполне заслуживал негодяй: побрить голову,

помыть ее керосином и покрыть колпаком из мучного клея с битым стеклом. Родственники приняли совет старика за чистую монету н скрупулезно выполнили его. Каково же было удивление и огорчение старика, когда на следующее утро род­ственники пришли к нему с благодарностями: назначенные им процедуры оказались эффективными — больной почувст­вовал явное облегчение. Вера во что бы то ни было делает чу­деса и вера в знахаря не является исключением.

Во-вторых, способов обезболивания, повышения тонуса ор­ганизма и улучшения состояния больного много, но далеко не всегда они тождественны излечению. А снятие боли без лече­ния болезни может иметь роковые последствия: боль — сторо­жевой пес нашего организма, первый звонок, обращающий внимание на то, что в организме что-то неладно, и призываю­щий обследоваться, выявить болезнь и вовремя ее лечить. Тактика утоления боли без выяснения причины часто приво­дит к запусканию болезни со всеми последствиями.

В-третьих, знахари использую^ в своей практике лечебные средства, причем не только так называемые народные — тра­вні, корни, мед, прополис, припарки, часто оказывающие бла­готворное влияние на организм, но и, если можно так выра­зиться, из арсенала сугубо медицинского — порошки, таблет­ки, микстуру, ультразвук и другие. Поэтому нет ничего уди­вительного в гом, что их лечение иногда попадает, как гово­рится, в точку, и больному становится лучше.

И еще один прием знахарей — привлечение на свою сто­рону могущественных и популярных людей, использование их в качестве покровителей и объектов саморекламы. С их по­мощью оккультисты при необходимости справляются и оо

своими поставниками. Хорошо известно влияние проходимца Григория Распутина на царскую семью Николая Второго. Медиум Гоум имел своими покровителями короля Франции и русского царя. Печально знамениты! Адольф Гитлер покро­вительствовал ясновидцам и прибегал к их услугам; ол поль­зовался- гороскопом не тслько в личном плане, но и в госу­дарственной политике. Как сообщает Герлах, во время Второй мировой воины в Берлине существовало официальное учреж­дение, которое посредством маятника «вылсняло» судьбы не вернувшихся с поля битвы.

Гомеопаты сумели заинтересовать своим методом Наполео­на Бонапарта, фельдмаршала Радецкого, некоторых королей и римских пап. Наполеон был, кроме того, под влиянием «глазных прорицателей», которые, кстати, утверждали, что лечение чесотки рьни или поздно приводит к раку. Один из представителей этого оккультного направления Вахтел писал: «Наполеон I ни в коем случае не разрешал лечить свою чесо­точную сыпь, чтобы не повредить здоровью. Но в конце кон­цов он, по-видимому, согласился на лечение, т. к. умер от ра­ка, который представляет собой обычный конец чесоточного больного».

Основоположник гомеопатии Ганеман, пользуясь высоки­ми связгми, дискредитировал всеми возможными путями ме­тоды лечения научной медицинь, не щадил и своих последо­вателей, если они осмелива лпсь допустить хоть какую-либо критику в адрес гомеопатии.

Академик Е. И. Чазов пишет о том, как он и его коллеги ощутили на себе влияние «магнитного» бума, когда им выска­зывались пожелания: «поддержать новое перспективное на­правление», «изучить основы терапии будущего» и т. д.

Крупный козырь в руках знахаря, льющий мощную струю на его мельницу,— это врач, попавший в его ловушку, тем бо­лее Еылечинный им. Тут уж разговорам не бывает конца! Мно­го было пересудов по поводу опытного врача-дерматолога, ко­торый после безуспешного испробования различных методов лечения своей экземы в отчаянии обратился за помощью к баб­ке. И бабка помогла применением состава, секрет которого никому не открыла.

Трудно перечислить все возможные в данном случае ва­рианты, но вполне допустимы и такие: или бабка действитель­но владела секретом эффективного средства или в выздоровле­нии врача сработала психотерапия.

Игра на публику у современного знахаря тесно переплета­ется с использованием для саморекламы средств массовой ин­формации. Он оценил всю мощь и масштабность этих средств и старается любыми путями выйти в эфир или попасть на стра­ницы печати, если не в положительной роли, то, на худой ко­нец, хотя бы в сомнительной и даже отрицательной. Под све­том юпитеров, перед микрофоном и на страницах массовой пе­чати пускаются в ход все хитрости и «секреты фирмы»: апел­ляция к эмоциям, щекотание нервов обывателя, облачение в тогу великомученников и непризнанных самородков, беско­рыстных борцов за народную медицину и т. д.

К сожалению, корреспонденты и журналисты нередко по­падаются в капканы, расставленные этими хитроумными авантюристами. Они печатают в миллионных изданиях и пуска­ют в эфир непроверенные данные, не выяснив мнение компе­тентных лиц, выдают желаемое за действительное. И робкие, слишком осторожные высказывания медиков вдогонку выле­тевшей утке редко что меняют в нездоровом ажиотаже и на­прасно поднятом шуме вокруг выдуманных кумиров.

О том, как катится снежный ком сенсации о новоявлен­ном чуде, Монтень писал ещё в XVI веке: «Те, кто первым прослышали о некоем удивительном явлении и начинают по­всюду трезвонить о нем, отлично чувствуют, где в их утверж­дениях слабое место, и всячески стараются заделать прореху, приводя ложные свидетельства. Мы, естественно, считаем дол­гом совести вернуть то, что нам ссудили, и не без добавлений со своей стороны. Сначала чьё-то личное заблуждение стано­вится общим, а затем уже общее заблуждение становится лич­ным. Вот и растет эта постройка, к которой каждый приклады­вает руку, так что самый дальний свидетель события оказы­вается осведомленным лучше, чем непосредственный, а послед­ний человек, узнавший о нем,— гораздо более убежденным, чем первый».

Некоторые из знахарей, а именно — наиболее грамотные и поэтому наиболее опасные из них, манипулируют такими громкими фразами и высокими критериями, что прямо-таки дух захватывает.

В журнале «Огонёк» (1980, № 5) опубликован разговор за круглым столом, организованный журналистом С. Власовым. В разговоре принимали участие «целитель-эмпирик» С. Е. Чер­нышов, изобретатель А. 3. Карчаули, профессор-фармаколог С. И. Золотухин и старший эксперт Госкомитета по науке и тех­нике И. К. Харлап.

Вот несколько выдержек из высказываний С. Е. Чернышо­ва: «Мой дед и мой отец были пчеловодами. Оба прожили

около ста лет. При всех заболеваниях средство было одно продукты пчеловодства. Я перенял у них очень много секре^ тов врачевания. Да, я не медик, я по специальности инженер* строитель…, Мой эликсир — это не лекарство, а биостимулятор* своего рода чистильщик организма; Вещество, вытесняющее шлаки. Я читаю много специальных журналов, книг и знаю, что в последнее время во всем мире идет интенсивное исследот вание веществ, способных стимулировать защитные силы орга* низма. Именно к таким веществам и относится мой эликсир. Я считаю его новым шагом в медицине!

У меня одна просьба: пока ещё не ушли из нашей жизни знатоки народной медицины, торопитесь перенять их опыт и их знания, создайте институт демопатии, создайте добро­вольное общество демопатов, преподавайте методы народной медицины в вузах.

У нас, в Сочи, жил Андриенко. Было ему за девяносто. Лечил все без исключения болезни одному ему ведомыми спо­собами. Человек заменял несколько поликлиник. И знали об этом многие, и врачи тоже. Неожиданно Андриенко умер, и все его секреты ушли с ним в могилу, бесследно исчезли, потому что не было у него ни сына, ни внука. Почему, когда он был жив, к нему не пришли, не поинтересовались, как ле­чит, не записали рецепты, способы? Да, у него не было меди­цинского образования, но он читал на четырёх языках, образо­ваннейший был человек.

Мы охраняем памятники древности, создаем заповедники, чтобы сберечь каждое реликтовое дерево. Но почему с удиви­тельным равнодушием относимся к таким людям, как Андри­енко, а их ведь немало, и они тоже наше национальное богат­ство».

Впечатляюще? Конечно! И главное — все правильно: и це­лебные свойства меда, и необходимость охраны национального богатства… Кто может возразить против таких призывов? Был. наверное, и Андриенко, хотя то, что он «лечил без исключения

100

все болезни» и «заменял несколько поликлиник» не может, ко­нечно, соответствовать действительности. Но суть дела в том, что, прибегая к традиционной хитрости знахаря, Чернышов использует известные истины и громкие фразы как крючок для протаскивания своих претензий на умение лечить все бо­лезни, монопольное владение секретами народной медицины; он претендует не более и не менее как на «новый шаг в меди­цине». Расчёт Чернышова прост: кто много несёт, тот что- нибудь донесёт, не в одно, так в другое кто-нибудь да поверит. И хитрость удалась: с ходу нокаутировав не ожидавших та­кого напора демагогии учёных-медиков, он сумел завоевать симпатию присутствующих, а через них — и многомиллион­ного читателя «Огонька». Невольно вспоминается рассказ В. М. Шукшина «Срезал» о демагоге, с успехом играющем на некомпетентную публику. В разговоре Чернышов выдает себя за страстного борца за народную медицину, готового бес­корыстно поставить на алтарь народного здоровья свой чудо — эликсир чисиссор. А в действительности все оказалось совсем по-другому. В «Медицинской газете» (1 июля 1981 г.) приведе­на выписка из справки клиники гемобластозов института экс­периментальной патологии и терапий АМН СССР, действующей на базе Сочинского городского онкологического диспансера: «…С. Е. Чернышов активно вмешивается в лечение онкологи­ческих больных, обещает им полное выздоровление. Поварив ему, некоторые больные бросают лечение и возвращаются в клинику, когда бывает уже поздно…» А вот письмо матери девятнадцатилетней больной: «Чернышов настаивал на том, чтобы мы забрали Светлану из урологической" клиники, где ей хотели подключить искусственную почку. Мы так и сдела­ли, хотя врачи возмущались нашим поведением. После этого Чернышов продал нам один флакон эликсира и инструкции к нему за сто рублей и подарки. Мы целый меі*яц давали его дочери, пока ей не стало совсем худо. Тогда мы со слезами попросились в клинику, но было уже поздно».

101

Свои, сочинские, давно раскусили Чернышова и не обра­щаются к нему. Но едет много больных и их родственников издалека, куда долетело эхо его саморекламы. Ежедневно у дома Чернышова собирается толпа приезжих, среди которых снуют его агенты, выдающие себя за излеченных больных, приписывают его чисиссору фантастические свойства. После такой подготовительной работы эликсир идет нарасхват.

Всё у Чернышова построено на психологическом эффекте— от названия эликсира «чисиссор», ассоциирующегося с очище­нием организма от сора, до окладистой бороды и подписи, ко­торую он ставит под своими посланиями: «Сочи, институт де — мопатии, Чернышов С. Е.», хотя такого института вовсе и не существует. Не упускается ни одна возможность для подогре: вания страстей легковерных пациентов. Для этого же к две­ри своего дома он приклеил предупреждение Фармакологиче­ского комитета Министерства здравоохранения СССР о том, что он будет привлечен к судебной ответственности за незаконное врачевание, а ниже поместил записку: «Элексира нет и не бу­дет. Задумайтесь, люди, почему я теперь его не продаю. Хо­рошенько задумайтесь!» Позднее «Медицинская газета» (16 мая 1984 г.) сообщила и состав чернышовского эликсира: это смесь минеральной воды Мацеста, винного спирта, негашеной извести и поваренной соли; состав этот перегонялся через са­могонный аппарат и подкрашивался настоем пустырника.

Как будто всё ясно. Но дело в том, что «Медицинскую га­зету» читают в основном медицинские работники, которые и без того угадывают в Чернышове авантюриста, а «Огонёк», выходящий двухмиллионным тиражом, читают миллионы лю­дей. И вот для этого массового читатёля Чернышов так и ос­тался неразоблаченным, в той же патетической позе воителя народной медицины.

Таков знахарь с его испытанными приёмами обмана, само­рекламы и введения в заблуждение больных и общественно­сти.

Закономерен вопрос: а как же больной? Неужели он, со­временный просвященный человек с обязательным средним, а нередко и высшим образованием, не в состоянии отличить истинное от бутафории и не попасть на удочку хитроумного знахаря? Отвечу : чаще всего, конечно, в состоянии. Тем не менее нередко люди с поразительным легкомыслием доверяют знахарю свое здоровье и жизнь. Когда перед больным и его близкими появляется страшный призрак болезни, ум, образо­вание и здравый смысл уступают место замурованным в глу­бинах подсознания суевериям, страху и… надеждам. И чем невероятней посулы, тем охотней люди верят в них. «В стра­хе и опасности мы более склонны верить в чудеса»,—говорил Цицерон. Иногда сталкиваешься с такой наивной готовно­стью верить всякой бессмыслице, исходящей от кого бы то ни было, что убеждаешься в актуальности и по сей день басни писателя античного периода Федра «Сапожник врач»:

Дурной сапожник, угнетаем бедностью,

В чужих краях взялся за врачевание И продавал противоядья мнимые,

Себя прославляя в пышных зазываниях.

Царь города, болезнью тяжкой мучимый,

Решит его подвеогнуть испытанию И, взяв сосуд с водою, притворяется,

Что в нём мешает яд с лекарствами,

Суля награду, если лекарь выпьет смесь.

Тогда под страхом смерти признается врач,

Что вовсе не искусством врачевания Стяжал он славу, а людскою глупостью.

Народ созвавши, держит царь такую речь:

«Не кажется ли вам, что вы с ума сошли,

Что, не колеблясь, головы вверяете,

Кому и ног обуть не доверял никто?»

Сказал бы я, что сей рассказ относится К тем, чьею глупостью бесстыдство кормится.

В примерах легковерия людей недостатка не бывает. Еще совсем недавно многие, в том числе и врачи, носили на руке бронзовый браслет индийского производства, якобы нормали­зующий кровяное давление. Браслет этот стоит раза в два до­роже обычного. Очевидцы утверждают, что в Японии такие браслеты носят и по сей день.

В гор. Люберцы Московской области группа шарлатанов продала около 12 тысяч «охранных поясов, спасающих от всех болезней». Пояса были изготовлены из шелковых и ат­ласных лент («Правда», 21 февраля 1968 г.).

Инженер-технолог и авторитетный врач вдвоем вполне се­рьезно убеждали меня в реальности и точности следующего метода определения артериального давления: надо приложить обыкновенную ученическую линейку (не имеет значение — де­ревянная, пластмассовая или железная) к сгибательной по­верхности плеча параллельно ему и медленно водить над ним золотое кольцо, подвешенное на ниточке. Кольцо должно вздрогнуть над делениями, соответствующими минимальному и максимальному давлению. В реальности этой «методики» они усомнились лишь после неудачного испытания.

В статье Ю. Балакирева «Старик и деньги» («Советская ин­дустрия», 7 и 9 апреля 1982 г.) рассказывается о бывшем ди­ректоре совхоза М. В. Голюке, который после выхода на пен­сию решил заняться врачебной деятельностью. Начал с поиска средств от мокнущей экземы, которой страдал сам в течений 40 лет, потом изобретенную им для самопомощи мазь стал давать другим страждущим. Вскоре люди с самыми различны­ми болезнями стали ездить со всех концов страны в отдален­ное село Иннокентьевку Приморского края за чудодействен­ной мазью. Почта этого села чуть ли не целиком работала на Голюка: к нему — письма, заказы, денежные переводы, от него — посылки с мазью, травами и корнями. Приезжих ста­ло так много, что плата за ночлег в селе за короткое время подскочила до пяти рублей. Средние дневные доходы лекаря-

104

самородка составляли около 900 рублей! И вот однажды, как рассказывают очевидцы, «… когда у Голюка кончилась мазь и нужно было заготовить новую партию, он распорядился, и ее стали готовить ожидающие приема больные: в корыте положили лопатой солидол, влили туда пять литров меда и три литра яичного белка, затем двое с засученными по ло­коть рукавами в течение двадцати минут размешивали массу, после чего ложками раскладывали в тару».

Самое удивительное то, что раскрытие секрета и простота изготовления мази ничуть не охладила пыл пациентов: они по-прежнему продолжали заказывать по почте эту мазь по 30 рублей за банку!

Ничего не смыслящий в медицине электромеханик из Ом­ской области В. Ф. Михайлов, о котором речь шла выше, вы­дает себя за экстрасенса, лечит любые болезни не только дви­жением рук и поглаживанием, но и по телефону — на одном конце провода, в Омске, экстрасенс поглаживает ладонью мик-

к •

рофон телефонной трубки, на другом конце, в Москве, больной прикладывает наушник трубки к больному месту. И люди не только принимают это всерьез, но и пишут благодарные пись­ма экстрасенсу за свое лечение!

Консультируя тяжело больного абсцессом легкого врача, замечаю под правой лопаткой следы каких-то разрезов — как — будто кошка поцарапала. Выясняется, что это следы кровопу­скания, которые произвел знахарь. Врач, конечно, прекрасно понимает, что «испорченной крови», которую надо выпустить, в организме не бывает; знает также, что для его организма, теряющего с мокротой много белка и форменных элементов, кровь дефицитна и её надо вливать, а не выпускать. И тем не менее, он позволяет невежественному знахарю выполнять яв­но вредную для него процедуру! Может быть тут действовал феномен утопающего, хватающегося за соломинку? А может быть у врача этого не было сил сопротивляться настоянию родственников — махнул рукой, делайте, мол, что хотите, всё

равно один конец? Сложна человеческая психика, противоре­чивы и непостижимы мотивы, управляющие ею!

Вера людей во всякого рода знахарей и шарлатанов, отсут­ствие при этом не только логики, но и элементарного здравого смысла порою напоминает ситуацию, описанную в Книге Ч. Амирэджиби «Дата Туташхиа:

«Сетура свернул с дороги и мы подошли к колодцу. Возле колодца стоял столб с колоколом. К языку колокола была при­вязана веревка, другой конец которой был спущен в колодец. В колодце сидел карлик и держал этот конец. Воды в колодце не было.

— Я ему плачу двадцать копеек в день,— сказал Сетура,

— он глухонемой.

— А что он делает, эта убожинка,— спросил я.

— Надежду, Мосе-дружище, надежду вон для тех людей!

— Сетура кивнул на рудник по ту сторону оврага.

— На бога в небесах уже никто не надеется, а кому при­дет в голову надеяться на этого урода в колодце?

— …Сейчас поймёте. Те, что копают в пещере, надеются, что тоннель приведёт их сюда, в этот колодец…

— Погоди,— не утерпел я,— ты же говорил, что долбят гору снизу вверх и уходят отсюда всё дальше?!

— Говорил, ну и что?

— А то, что если эта твоя дыра всё дальше уходит от ко­

лодца и всё в гору, то как же выйти ей сюда?

— Никуда она не выйдет, ни вверх, ни в колодец. Стоит

гора, как стояла, и они будут в ней кружить.

— А люди об этом знают?

— Додуматься до этого нетрудно. Вот они и соображают: раз до этого так легко своим умом дойти, значит, на самом деле всё не так, как им кажется. Не стал бы Сетура, думают они, на такой простенький обман идти. Выйдет тоннель в ко­лодец. Непременно.

— А колокол и карлик для чего? — спросил Туташхиа.

— Карлика зовут Зебо. Он — юродивый и слывёт прорица­телем. Говорят, как только подойдут к колодцу на сто саже — ний, Зебо услышит и тут же ударит в колокол. Знали бы Вы, как этого звона ждут! Всё время начеку…

Я заглянул в колодец. Зебо то и дело прикладывал ухо к скале и что-то бормотал.

— Ты говорил, он глухой?

— Глухой.

— Ну, а если глухой, как он может услышать?

— Мосе-дружище, ну и бестолков ты, ничего не понял, а объяснять всё сначала мне лень!..»